Челябинск начала нынешнего века напоминал улей. Тысячи людей приезжали сюда, пытались что-то продать и купить, сколачивали капиталы и разорялись. Город рос на глазах, строительная горячка овладела им, но жилья катастрофически не хватало. Челябинск, словно подросток, вдруг разом вырос из своей одежды и, пытаясь прикрыть оголившееся тело, метался в поисках выхода.
Количество каменных и деревянных домов в городе, без учета торговых лавок, только с 1904 по 1908 год возросло более, чем на половину - с 2427 до 3841. "Дома растут в Челябинске с быстротою поганых грибов после дождливой погоды и, конечно, обладают таким же крупным недостатком, то есть вовсе не пригодны для жилья, тем не менее берутся нарасхват",-О1мечали в своих записках современники.
Цены на жилье стремительно ползли вверх. "Что прежде всего поражает всех приезжающих в Челябинск - это невероятная дороговизна квартир, -отмечали "Известия Челябинского общества потребителей" 20 ноября 1909 года и не без сарказма продолжали: "Приезжающие долго не хотят верить, что "в каком-то Челябинске" квартирные цены дороже, чем в Петербурге. Но скоро они убеждаются в этом на деле".
Прямым откликом на жилищный кризис в городе стало появление многочисленных "постоялых дворов", "номеров", "меблированных комнат". Нередко они имели звучные названия, что должно было привлечь богатых посетителей. Назовем лишь некоторые из "номеров", что украшали дореволюционный Челябинск своим благозвучием: "Варшавские", "Сибирские", "Коммерческие", "Китайские", "Российские", "Европейские", "Оренбургские". Сдаваемых комнат у одного владельца было обычно немного - от четырех до шести. У некоторых при номерах работали кухня и ресторан. Все это рекламировалось, равно как и другие достоинства гостиницы. Приезжий в местной прессе мог прочитать: "Ресторан и номера "Эрмитаж" А.Ф.Новиковой во вновь выстроенном доме Холодова. Вблизи банков и присутственных мест. Ресторан и номера комфортабельно обставлены. При ресторане имеется всевозможный выбор русских и заграничных вин. Кухня под управлением опытного повара. При номерах и ресторане телефон и электричество. Для пользования пассажиров имеются лошади". "Номера М.И.Дядина. Лучшие в Челябинске. 45 вполне благоустроенных номеров, водяное отопление, электроосвещение, роскошный общий зал, новые биллиарды, ванная, телефон №150". "Едущим в Челябинск рекомендуются только "Американские номера", увеличенные, переведенные в новое помещение д.Соболева против Госбанка. В центре города, вблизи банков, контор, магазинов, правительственных и общественных учреждений. Номера роскошно обставлены, хороший домашний стол, электрическое освещение. Телефон №219
Действительность, конечно, не всегда совпадала с рекламой, причем настолько, что иной раз приходилось вмешиваться и властям. Так, 20 сентября 1913 года по распоряжению губернатора "номера", располагавшиеся в Пригородной слободе на Шоссейной улице и принадлежавшие крестьянке Евфимии Пережогиной, были закрыты, как говорит документ, "за допущение в номерах пьянства и непотребства". Но это было еще не самое страшное. Посетивший наш город в начале столетия В.Н.Гартевельд, издавший в 1912 году книгу "Каторга и бродяги Сибири", описывает ситуации более пикантные. "Есть около вокзала несколько очень подозрительных номеров, где, говорят, можно найти не только временный, но и вечный покой".
Имеющаяся статистика насильственных смертей по Челябинску начала XX века позволяет усомниться в реальности того, о чем пишет Гартевельд. Челябинские номера были не более опасными для постояльцев, чем гостиницы других городов, и угрожали, скорее, их кошелькам, чем жизням. Дороговизна номеров делала их мало доступными для людей с небольшим достатком. Поэтому тысячи людей, находившиеся в Челябинске проездом, находили приют не в номерах, а в бараках переселенческого пункта.