За время войны Челябинский тракторный завод (ЧТЗ), наряду с Уралвагонзаводом и Уралмашем, стал ведущим предприятием оборонной промышленности, на котором трудились во имя победы лучшие специалисты СССР по танкам и дизелям. Объединивший в своих рядах коллективы крупных машиностроительных заводов Ленинграда и Харькова, ЧТЗ с октября 1941 г. становится единственным проектировщиком и изготовителем тяжелых танков. Во время войны в Челябинске были созданы и запущены в серийное производство тяжелые танки КВ, КВ-2, КВ-1С, КВ-8, КВ-8С, КВ-85, ИСУ-152, ИС-2, подготовлена линия и организован серийный выпуск средних танков Т-34 [1].
По окончанию борьбы с фашизмом в СССР происходит смена стратегии экономического развития. Чтобы преодолеть разруху, созданный во время войны, мощный оборонно-промышленный комплекс должен был подвергнут конверсии, переориентирован на выпуск мирной техники для восстановления экономики. Закономерно, что область создания и производства танков и танковых моторов перестала быть востребованной в прежних масштабах. Это положило начало многоуровневой перестройки отрасли, коснувшейся всех ее сфер: структурной, управленческой, финансовой, кадровой, и др.
Наркомат танковой промышленности, созданный в сентябре 1941 г., по окончанию войны упразднялся. Во вновь образованном наркомате (позже министерстве) транспортного машиностроения (МТрМ), проблемами танкостроения был занят один главк, функционировавший наряду со вновь созданными главками паровозо и вагоностроения.
Существенные изменения коснулись танковых предприятий, в том числе Челябинского тракторного завода. Правительство намечало восстановить довоенный профиль ЧТЗ, значительно увеличив мощность выпуска тракторов, но при этом оставить его ведущим производителем тяжелых танков и танковых дизелей. Планировалось продолжить дальнейшие научные разработки в области бронетехники и лишь незначительно снизить выпуск военной продукции.
Однако в реальности все оказалось драматичнее и сложней. В данной статье мы обратимся к анализу состояния опытного танкового производства ЧКЗ в первые послевоенные годы.
Наличие промышленных мощностей, которые позволяют в материале осуществить и проверить самые смелые технические замыслы – есть необходимое условие полноценного существования любого конструкторского бюро. Без опытной базы невозможно совершенствовать узлы и агрегаты, создавать изделия нового поколения, как гражданского, так и военного назначения.
В 1930е гг. опытной базой Челябинского тракторного завода служил опытный завод, который состоял из модельного, кузнечного, механического цехов, и литейного цеха, производящего стальное и чугунное литье. В 1941 г. в его состав вошел эвакуированный из Харькова станкостроительный завод. Новое предприятие получило название – завод № 100, с которым ЧТЗ наиболее тесно взаимодействовал во время войны. В военное время завод № 100 расширился: были построены корпус «Павильон» (где расположились КБ и музей танков и моторов), корпус механического цеха № 2, пристройка к механическому корпусу № 1 (для размещения испытательных стендов и отдельных агрегатов танка), ремонтно-строительный цех. Завод № 100 был оснащен комплексом станочного оборудования и мог самостоятельно производить станки и агрегаты. На «сотом» заводе в военное время под руководством его директора и главного конструктора Ж. Я. Котина, осуществлялись новые конструкторские разработки.
Опытное производство существовало и на ЧТЗ. Свои небольшие участки для оперативного решения отдельных производственных задач имели крупные цеха, отдел главного конструктора. Для КБ-2 и СКБ-75, которые занимались модернизацией узлов, агрегатов и дизелей серийных «объектов», опытный участок был мал и не удовлетворял техническим требованиям.
В январе 1946 г. руководство СКБ-75 ставит вопрос о создании мощного опытно-экспериментального цеха на территории пристройки цеха
№ 900, включающей в себя механический цех, способный обрабатывать основные детали и узлы новых моторов и агрегатов; а также мощной опытно-исследовательской базы. Для эффективной работы опытно-исследовательских и экспериментальных подразделений предлагалось сформировать при начальнике производства ЧТЗ специальный планово-производственный аппарат, отвечающий за своевременное исполнение всех приказов по созданию опытных образцов моторов и узлов к ним [2]. Несмотря на то, что все проекты моторостроителей оформлялись приказами по заводу и Наркомату, изготовление в металле конструкторских разработок велось очень слабыми темпами. Встает вопрос: «Почему?»
В мае 1945 г. проходит реорганизация опытного производства ЧТЗ, и положение с опытным конструкторским производством значительно ухудшилось. Вместо создания мощного опытного цеха, о котором давно мечтали конструкторы, произошла передача существующего при цехе
№ 900 опытного подразделения в ведение начальника опытного производства всего завода Швелидзе [3].
Все это привело к тому, что за 1945 г. и первое полугодие 1946 г. СКБ-75 не предъявили к государственным испытаниям ни одного мотора, в то время как в 1944 г. – три [4].
Опытный цех танковых дизелей был перестроен к июлю 1946 г. для испытания тракторных моторов. А отсутствие своих газо- и электросварочных средств не давало возможности быстро переоборудовать испытательные стенды для танкового двигателя, что делало нереальным проводить какие-либо серьезные работы по испытанию опытных танковых конструкций [5]. Закономерно, что в 1945 г. стендовые испытания из 14-ти моторов ДМ-45 выдержало 7, а в первом полугодии 1946 г. – ни одного. В аппарате начальника дизельмоторного производства даже не существовало ответственного лица по контролю исполнения карт опыта серийного производства, что тормозило работу по улучшению качества серийных ДМ – 45 [6]. Занимавшее в военный период ведущее положение в моторостроении СССР, СКБ-75 вынужденно сдавало свои позиции. Кадры уходили, в коллективе царил застой.
В рамках реэвакуации в начале 1946 г. из завода № 100 была выделена крупная структура, состоявшая, в основном, из ленинградцев и переведена в Ленинград. При реэвакуации Ж. Я. Котин вывез с предприятия 576 квалифицированных работников и 95 наименований преимущественно новых станков, оставив в большинстве своем парк изношенных и устаревших машин и механизмов. Он также забрал важнейшие испытательные стенды, например, стенд для испытания системы охлаждения мотора, стенд для испытания бортредукторов, лабораторию для испытания материалов, горюче-смазочную лабораторию и др. В результате вывоза большого количества оборудования завод № 100 лишился ремонтно-механического и инструментального цехов. В довершение всего, корпус механического цеха № 1 был законсервирован из-за угрожающего состояния перекрытия. После отъезда ленинградцев «сотый» завод не мог и практически перестал заниматься опытными работами. Существуя несколько месяцев в самостоятельном режиме, он выпускал только стальное и чугунное литье, поковки и запчасти для колесного трактора, изготовляемые в разоренном механическом цехе. Музей танков, оставшись в Челябинске, находился в запущенном состоянии. Часть музейных машин использовалась на хозяйственных работах, а присланный из Москвы американский трактор «Катерпиллер», был пущен в эксплуатацию без ремонта и надлежащего технадзора.
С августа 1946 г. завод № 100, по распоряжению МТрМ, перешел в ведение ЧТЗ в качестве опытной базы и стал называться отделом № 4. Первым директором его был назначен А. И. Гурвич.
Сразу встал вопрос о том, как должен рассматриваться завод № 100: в качестве опытной базы всего ЧТЗ, или он должен поступить в ведение отдела главного конструктора (ОГК), обслуживать только его нужды? Мнения разделились. М. Ф. Балжи, который в 1946 г. еще возглавлял тракторное КБ, считал, что завод № 100 должен быть административно подчинен главному инженеру ЧТЗ, подобно другим службам завода, (главного технолога, главного механика и др. ). По мнению работников танкового и дизельного КБ, филиал должен стать научно-исследовательским центром завода, полностью подчиненным главному конструктору, а по масштабам он должен стать аналогом научно-исследовательского центра компании «Форд», под который было отведено 500 акров земли, общей стоимостью в 50 млн долларов.
После отъезда Ж. Я. Котина, курировать опытную базу стал главный конструктор ЧТЗ Н. Л. Духов. Он активно занялся оснащением завода № 100 оборудованием, добился его реконструкции, настоял на том, чтобы набор рабочих был поручен непосредственно администрации филиала, что давало возможность осуществлять набор кадров по профессиональным качествам. Отдел главного конструктора перевел в помещения филиала бюро испытаний, бюро нового проектирования по тракторам, газогенераторное бюро. ОГК по моторостроению разместило в помещении филиала группу испытаний и группу нового проектирования моторов. Перевод состоялся с сохранением всех служб в штатах отделов.
Челябинский тракторный завод, став хозяином опытного производства, за короткий срок после отъезда ленинградцев восстановил и пустил в эксплуатацию корпус «Павильон». Там разместился цех сборки танков, хотя из-за отсутствия в нем грузоподъемных кранов, цеховые мощности не могли использоваться эффективно. В механическом корпусе № 1 капитально отремонтировали перекрытие, но в связи с отсутствием оборудования цех, площадью в 200 кв. м, пустовал. В результате целенаправленных усилий администрации ЧТЗ в 1947 г. филиал располагал не только литейным цехом, кузницей, которые остались без изменений, но и механическим цехом, с парком станков в 110 единиц, также были восстановлены два стенда для испытания моторов и химическая лаборатория текущего анализа металла [7].
Опытными работами завод № 100 вновь стал заниматься с августа 1946., т. е. с момента его перехода под юрисдикцию ЧТЗ. Опытные работы первоначально сводились, в основном, к испытанию отдельных узлов танков и моторов, которые получали с основного производства. Несмотря на то, что к концу 1946 г возможности «сотого» завода значительно расширились, за год, с августа 1946 по август 1947 г. осуществили опытных работ всего лишь на 2 млн руб., при общем выпуске продукции на 13 млн рублей.
Причина невыполнения опытных работ заключалась в том, что Минтрансмаш размещал на опытной базе заказы для других предприятий и производств, помимо тех плановых заданий, которые спускались ЧТЗ. Так, в начале декабря 1946 г. министром МТрМ В. А. Малышевым был издан приказ об изготовлении опытным заводом № 100 для завода № 200 узлов углепогрузочной машины ППР-46, что приостановило полностью производство всех опытных работ ОГК, связанных с механообработкой. По расчетам Москвы, часть плановой прибыли «сотый» завод должен был дать, делая заказы «на сторону». Например, только для первого квартала 1947 г. доля плановой прибыли от заказов с других предприятий составила 5,5 млн руб.
Подобная ситуация была губительна для конструкторов-дизелистов. В СКБ-75 существовал график работ по темам. Исполнителями графика в части конструкторских работ являлся СКБ-75, а в опытной части завод № 100. Срыв графика последним приводил к срыву плана работы КБ со всеми вытекающими последствиями. Главный инженер ЧТЗ, на которого возлагался контроль за выполнением заводом № 100 своих обязательств, что-либо изменить был бессилен, как и директор опытного завода Гурвич. Вынужденный выполнять указания Минтрансмаша, он письменно отказывался от возложенных обязанностей по выполнению конструкторских заказов ОГК ЧТЗ [8]. Администрация опытной базы требовала пересмотра объемов и сроков заказов ЧТЗ, и, в первую очередь, ОГК. При этом, занимаясь только испытанием моторов, опытная база не изготавливала сложные детали к ним, отсылая многие заказы ОГК по танкам и тракторам обратно на головное предприятие. Дирекция «сотого» завода обвиняла администрацию ЧТЗ в нежелании заниматься своими конструкторскими заказами, выдвигая в качестве одной из причин своего отказа отсутствие нужного оборудования. В такой ситуации администрация СКБ-75 должна была ежедневно «пробивать» вопрос об изготовлении опытных узлов и выяснять отношения с Н. Л. Духовым, который, возглавив опытный завод, по заданию Малышева приступил к работам по тематике атомного проекта.
В результате этой тяжбы между предприятиями, СКБ-75 полтора г. не могло закончить двигатель ДМ-45 и в течение полуг. – мотор В-12. Согласно документам, из тысячного коллектива работников «сотого» завода заказами ОГК занималось менее 300 специалистов: на сборке танков было занято 79 человек, на сборке моторов – 15, в механических цехах – 81, в литейных – 70, кузнице – 34, эксплутационном отделе – 35 [9]. Причинами такого положения дел, по мнению рядовых работников обоих предприятий базы, являлись неопределенность положения филиала относительно ЧТЗ и ОГК, отсутствие совместного плана с КБ, обилие посторонних заказов, слабая техническая оснащенность.
Администрация ОГК ЧТЗ прикладывала большие усилия, чтобы не допустить поступления на завод №100 заказов, посторонних для танковой и дизельной тематики, добивалась снятия существующих, но безуспешно. В итоге, по мнению конструкторов, в 1947 г. положение с опытной базой было еще хуже, чем до войны.
В итоге, за 1945–1947 гг. Опытный завод кроме трактора С-64 ничего не сделал. Руководство СКБ-75 – Трашутин, Вихман, Поляков не добились перед дирекцией ЧКЗ решения о четких взаимоотношениях и разграничении функций и его филиала – завода № 100. А с ноября 1947 г. завод № 100 перешел в непосредственное подчинение министерству [10]. Во многом этому способствовали и усилия Н. Л. Духова.
Коллеги не сразу, но приходят к пониманию, что Н. Л. Духов, сложив с себя полномочия главного конструктора ЧТЗ, теперь в Министерстве будет отстаивать интересы нового производства и вверенного ему завода № 100, а интересы ОГК ЧТЗ в столице должен отстаивать новый главный конструктор ЧКЗ М. Ф. Балжи. В течение всего 1948 г. на партийных и производственных собраниях конструкторских коллективов постоянно звучат сетования о том, что научно-исследовательской базы и опытного цеха на Челябинском Кировском заводе нет, что серийные цеха загружены основной производственной программой, и не в состоянии выполнить в металле задания, по новой тематике.
Только к началу 1949 г., когда в Челябинске начались работы по новому танку Т-10, положение с опытной базой стало более стабильным. Опытная база, в составе завода № 100 и всех имевшихся лабораторий, вновь была возвращена в подчинение Челябинского тракторного завода. Теперь она стала числиться при отделе главного конструктора ЧТЗ. Новым директором Опытной базы стал Мамин. Однако сложностей и проблем оставалось великое множество вплоть до середины 1950-х гг.
Таким образом, в первые послевоенные годы развитие опытного танко- и дизелестроения вошло в противоречие с потребностями времени. Совместить форсированное осуществление работ по атомному проекту с полноценным ведением работ по танковой тематике и возобновлением тракторного производства на основе ослабленной производственной базы было невозможно. История сделала свой выбор.
- Объединенный государственный архив Челябинской области (ОГАЧО). Ф. 124. Оп. 1. Д. 611. Л. 29.
- ОГАЧО. Ф. 124. Оп. 1. Д. 702. Л. 29–30.
- ОГАЧО. Ф. 124. Оп. 1. Д. 610. Л. 128.
- ОГАЧО. Ф. 124. Оп. 1. Д. 702. Л. 45.
- Там же. … Л. 140.
- Там же. … Л. 142–143.
- ОГАЧО. Ф. 124. Оп. 1. Д. 794. Л. 50,57–59.
- ОГАЧО. Ф. 124. Оп. 1. Д. 793. Л. 21.
- ОГАЧО. Ф. 124. Оп. 1. Д. 794. Л. 53.
- ОГАЧО. Ф. 124. Оп. 1. Д. 879. Л. 7.
Источник: Южный Урал в годы Великой Отечественной войны: материалы межвузовской научной конференции, посвященной 65-летию Великой победы / сост. В. С. Толстиков; Челябинская государственная академия культуры и искусств. - Челябинск, 2010. - 267 с. ISBN 978-5-94839-247-9
Автор: Л. В. Шубарина, кандидат исторических наук, доцент Южно-Уральского государственного университета