Книга, библиотека и библиотекарь в системе духовных координат кинематографа и литературы: актуальные аспекты

Характер изображения книги, библиотеки и библиотекаря в художе­ственной литературе и киноискусстве предстает сколком отношения к ним общества. А произведения литературы и кино позволяют объемнее осмыс­лить место библиотеки в жизни общества, уяснить имидж библиотекаря в социуме, ибо отношение к чтению, книге, библиотеке и ее сотрудникам за­висит не столько от статуса учреждения, количественных показателей его деятельности, его социальной функции, сколько от бытующих в обществе представлений и стереотипов [8, с. 43; 9, с. 3].

Книга и библиотека предстают объектами множества литературно-художественных и кинопостроений. Библиотека и библиотекари обильно и разнообразно представлены в мировой литературе и в кино - в самых раз­ных жанрах - повести, романе, иронической сказке, детективе, мистиче­ской прозе. Название профессии фигурирует в заглавиях, явно позициони­руя главную роль ее представителей в развитии сюжета: в пьесе А. Галина, рассказах А. Никитина, А. Пака, с. Антонова, романе М. Елизарова, филь­ме П. Уинзера. Однако в ряде их изображение библиотекаря далеко от практики библиотечного дела, его современного состояния.

Образ библиотеки и ее служащих в литературе и искусстве кино не­однозначны. Библиотека служит образцом создания модели, структуры мироустройства. М. де Унамуно полагал, что цель науки - каталогизация Вселенной для возврата ее Господу в полном порядке. В романе М. Павича « Хазарский словарь» каталог выступает как своеобразная матрица Вселен­ной. Подобные построения отражают взгляд на библиотечное дело как на систематизацию знания. Х. - Л. Борхес в романе «Вавилонская библиоте­ка» создал образ беспредельной, неиссякаемой библиотеки как модели ми­ра, его метафоры [1, с. 122]. В его видении, библиотека - это и Вселенная, и бесконечная книга, а человек - неискушенный библиотекарь.
При этом изображаемая библиотека - обычно архитектурно сложное, многоуровневое сооружение с секретными камерами и ходами - может представлять и фундаментальное, классического стиля, здание с колонна­ми и портиками, и сумрачное храмово-монастырское сооружение, а может занимать подвал - низ городского пространства и социального «пода».

Библиотека часто становится местом действия в кино и литературе (повесть А. Лиханова «Детская библиотека»): в сказке В. Шукшина «До третьих петухов» она предстает полем острых духовно-интеллектуальных дискуссий. Библиотека активно включена в художественное действие фильмов «Живет такой парень», «Влюблен по собственному желанию», «Ранетки». В картине С. Герасимова «У озера» библиотека - площадка ду­ховно-поэтического общения и даже любовного соперничества.

В библиотеке происходят знаковые встречи («Сонечка» Л. Улицкой, «Бесконечная книга» М. Энде, фильм «Живет такой парень» В. Шукшина). Книга и библиотека в литературе нередко наделяются загадочностью. Сложность и закрытость библиотечной работы прочно окутывает это уч­реждение ореолом тайны, диктует детективный сюжет. Книжные коллек­ции служат ключом для отыскания вневременного коридора, портала в па­раллельный мир, источником подсказки судьбоносного решения и потому становятся объектом поиска, изощренной охоты и ожесточенной борьбы, от исхода которой зависит судьба мироздания. Так, библиотека Ивана Грозного образует зерно сюжетной интриги, предмет разысканий в романе Б. Акунина «Алтын Толобас».

Библиотеке и книге нередко угрожает беда - причем в самые разные эпохи, что подчеркивает уязвимость этого социального института и хруп­кость самого книжного знания. В романе У. Эко «Имя розы» библиотека предстает как аналог пути познания, структуры губительной для человека истины. Неистребимая жажда запретного знания одних и фанатичное стремление других его ограничить провоцируют ее гибель.

Библиотека может оказаться местом исторической коллизии, эпи­центром схватки полярных начал - добра и зла, двух миров - реального и потустороннего, подчас - плацдармом прямых боев (фильм «Исаев»).

Многие фигуры героев - отзвуки размышлений об идеальном биб­лиотекаре. В их действиях проступает стремление упорядочить, системно организовать пространство, зафиксировать, сохранить для будущего. При­роду библиотекаря часто составляет фанатическая любовь к книге, истовая преданность ей. Подобный энтузиаст способен постичь глубины книжных смыслов и духовных посылов. Такое начало в героях запечатлели И. Бу­нин, Х. - Л. Борхес, К. Чапек, В. Шаламов, Л. Улицкая.

В советской литературе фигура библиотекаря была знаковой. В 1940-1960-е гг. герой-библиотекарь объединял исполнение своих профес­сиональных функций и интеллектуально-духовное подвижничество. В оте­чественной литературе нашла особенное отражение такая присущая биб­лиотекарю функция, как Хранителя. Проза военных лет эту функцию уси­лила: многие персонажи-библиотекари самоотверженно спасали книги и отстаивали библиотеки как оплоты человеческой культуры [6, с. 38] - в противовес демонстративному уничтожению книг фашистами (В. Лидин).

Библиотекарь нередко мыслился типичным представителем русской интеллигенции. В ряду сущностных для него черт - благородство, досто­инство, моральный ригоризм и неизбежное одиночество. Часто образ чест­ного, но неимущего библиотекаря подавался как этический императив.

Библиотечная профессия нередко становилась формой внутренней эмиграции, духовного подполья, эскапизма. В послесталинской литературе формируется образ данной профессии именно как «ловушки» для интелли­генции [1, с. 120]. Авторы наделяют библиотекаря функцией сопротивле­ния обстоятельствам, несправедливости, политическому диктату и функ­цией самопожертвования, что демонстрирует пьеса А. Галина «Библиоте­карь». Служителю книги приписывается внутреннее диссидентство. Таков ученый Шулубин в повести А. Солженицына «Раковый корпус». В книгах А. Солженицына и В. Шаламова библиотека в нечеловеческих условиях ГУЛАГа выступает как спасительная для личности инстанция. Жизнь сре­ди книг позволяет затеряться, спрятаться от невзгод мира, избежать уже­сточения приговора, смерти. Убежищем от катаклизмов эпохи стала биб­лиотека для «Сонечки» Улицкой.

Современное кино опровергает представление о профессии библио­текаря как о тихой и спокойной. Библиотека становится местом схватки белых и красных в фильме «Исаев» (по роману Ю. Семенова). Так, смот­ритель народной библиотеки Владимиров - отец разведчика Исаева -в разгар гражданской войны отстаивает библиотеку как оплот культуры, духовности, знания. Белого генерала, знатока семи языков, от сожжения книжного хранилища уберегло понимание «презумпции» культуры, гене­тически заложенное сознание невозможности варварского поступка по от­ношению к библиотеке. Вызревает сознание ценности книжного мира и у красных, и под пулемет вместо фолиантов они все-таки догадываются подложить кирпичи. Но сберегший книги от тех и других, Владимиров гибнет от рук вандала, уверовавшего в лозунг «сейчас все можно».

Причастность профессия к тайнам, опасностям и приключениям подтверждают фильмы П. Уинзера «Библиотекарь. В поисках Копья судь­бы», «Библиотекарь-2. Возвращение в копи царя Соломона», «Библиоте-карь-3. Проклятие Иудовой чаши». Опорой сюжетной коллизии в них слу­жат стереотипные фабульные ходы и детальные трюизмы. Так, библиоте­карь Флинн Карсен вместе со смелой и опытной телохранительницей Николь прошел экстремальные испытания. В фильмах проступает архетип библиотеки как таинственного пространства - места свершения сакраль­ных действий. Монументальное, овеянное мистическим ореолом, здание столичной библиотеки напоминает храм. Библиотека предстает хранитель­ницей магических артефактов, книга - предметом сокровенного знания, а библиотечная стезя - избранничеством. В этом мире возможны самые фантастические события - невероятные встречи, столкновения, происше­ствия, преступления [5, с. 36]. В библиотеке, куда «призван» вечный сту­дент Флинн Карсен, течет тайная для непосвященных жизнь. Секретные залы хранят древние артефакты и бесценные культурные сокровища - меч Экскалибура, оригинал «Моны Лизы» да Винчи.

Флинну выпадает «квест» - особо важное жизненное задание. Он из­бран стать хранителем сокровищ. Эта ответственная миссия переворачива­ет жизнь незадачливого студиозуса. В центре интриги - чудаковатый кни­гочей-недотепа, далекий от мира мечтатель, имеющий 26 (а в третьем фильме 32) высших образований. Флинн - знаток редких языков, туземных обычаев, экзотических обрядов - кладези, казалось бы, малоактуальной, чрезмерной информации. Он традиционно смешон внешне - в нелепой одежде и неизменных очках - в качестве типичного признака «ботаника». Флинн часто ведет себя как завзятый неудачник, что проявляет стереотип­ное представление о библиотечном работнике. В целом видение библиоте­каря, библиотеки в фильмах Уинзера традиционно и архаично.

Флинн, страшащийся реальной жизни, должен наконец выйти из спасительного кокона прилежного студента и вступить в поединок с чле­нами злобного Братства Змеи, выкравшими часть Копья судьбы. Совме­щенные воедино, фрагменты волшебного разящего орудия даруют его вла­дельцу абсолютную власть над мирозданием. Недотепе Флинну противо­стоит сильный, хитроумный враг - профессор, оказавшийся похитителем рокового артефакта. Злодей жаждет проникнуть во Врата вечной жизни, чтобы овладеть даром управлять жизнью и смертью. От исхода их борьбы зависят судьбы мира. Дабы пресечь чудовищные помыслы, Флинн вынуж­ден отправиться на поиски других частей копья. Никто, кроме истинного библиотекаря, не сможет справиться с миссией избавления мира от зла. Библиотекарь предстает не только знатоком-энциклопедистом, хранителем и транслятором книжного знания, но и активным борцом со злом и нечи­стью, защитником и спасителем мира; а храбрая Николь призвана выпол­нить миссию его охраны.

Согласно жанру, выполнение библиотекарем его миссии осложняет череда тайн. Поиски предваряют мрачные предсказания, которые неизмен­но сбываются. Путь героя - нескончаемая цепь препятствий к достижению цели. Флинн вместе со спутницей пересекает непроходимые джунгли, пре­одолевает мрачные бездны и бурную реку между скалистыми обрывами, перебирается по полуразрушенному висячему мосту, минует снежные бу­раны, ловушки-зеркала, проникает в племя дикарей, посещает храм майя, буддистский храм, покоряет гору Хайме в Гималаях, причем ведет себя адекватно предписанной типажу роли, ошибочно сокрушая жемчужину культуры. Путь героев сопровождают неожиданные находки и вполне ожидаемые открытия: «Бог внутри каждого из нас».

Поначалу феноменальные знания героя являются своеобразным спо­собом защиты от реальности. Не случайно Флинна напутствуют фразой «Рискни, герой!», призывая приступить, наконец, к постижению живой жизни. В ходе испытаний недавний отшельник познает мир во всей его полноте. При этом мир выручают и самому библиотекарю-избраннику да­руют победу его обширные и якобы бесполезные познания. Спасительные знания актуализируются в самый нужный момент, обеспечивая выход из безнадежных ситуаций. Знание дает ключ к задаче, позволяя расшифро­вать древние письмена и тайные коды, разгадать метафоры (Сколько вре­мени надо, чтобы снова стать птицей?). Ум и знания не просто уравнены с храбростью и силой - в сюжете они явно предпочтительны. Образованность Флинна гармонично дополняет физическую сноровку Николь.

Героя всюду сопровождает характерная примета - фолиант - как знак принадлежности к профессии и традиционной книжной культуре. В этой де­тали проступает отзвук восприятия книги как сакрального предмета.

В отношении режиссера к герою проступает заметная ироничность. Но градус иронии постепенно снижается. Постоянно декларируется высо­кое звание библиотекаря: «Никто не смеет так говорить о библиотекаре, даже он сам!»; «Нельзя ронять свое звание библиотекаря». Название про­фессии звучит почтительно. Принадлежность антипода к библиотечной среде («Я тоже был библиотекарем») усложняет исход боя героя-Добро и героя-Зло. Пародийное звучание не претит симпатии к герою-биб­лиотекарю.

Нешуточное ристалище между силами добра и зла разворачивается в фильмах С. Соммерса «Мумия». Его героиня - библиотекарь Эвелин обла­дает экзотическими для нынешней поры, но эффективными знаниями: вла­дение древнеегипетским языком позволяет ей прочесть «Книгу Мертвых» и внести свою лепту в поединок с потусторонним злом.

Таинственный текст, открывающий трагическое, но необходимое че­ловечеству знание, фигурирует и в экранизации «Кода да Винчи» Д. Брау­на. Инкунабул является объектом почти культового поклонения. В «Багро­вых реках - 2» это оригинал Апокалипсиса руки самого Бога. Древней книге отводится прикладная роль - как необходимого для выполнения миссии инструмента, ключа к разгадыванию тайны, иногда источника про­дуцирования спасительной идеи.

Деяния «супербиблиотекарей» [3, с. 25] убеждают, что их профессия -«почетна». Американские фильмы явно отвечают пожеланиям общества и ожиданиям профессиональной среды в повышении статуса профессии библиотекаря. Отношению к книге возвращается давний мистический от­тенок. Характерно, что действие в этих кинофильмах строится вокруг ма­нускриптов сакрального плана, фундаментальных для человеческой ду­ховной культуры, «роковых» текстов [4, с. 37]. Из-за подобных раритетов устраиваются мировые заговоры, разворачиваются вселенские битвы.

Библиотекарей, героев отечественного кино 1970-1980-х гг., объединяет образованность, интеллигентность, высокая нравственность. Так, юная Лена Бармина из фильма «У озера» - олицетворение чистоты, интеллигентности, естественности, достоинства, женского очарования.

В фильме «Влюблен по собственному желанию» С. Микаэляна пред­стает привычный для обыденного сознания тип библиотекаря - скромной, непрактичной, внешне невыразительной, но доброй, отзывчивой, интелли­гентной, одухотворенной личности, способной построить женское счастье с помощью эмоциональных усилий, умения извлечь из-под спуда духовное начало своего избранника и укрепить его.

В сериале «Ранетки» С. Орланова эксплуатируется знакомый типаж. В образе Светы Уткиной проступают отзвуки былого стереотипа - чудако­ватой, наивной, трогательной библиотекарши, проглядывает желание под­черкнуть в ней романтичность, некоторую старомодность, бессребренни-чество, присутствие духовного начала. В ее облике ощутимы отголоски штампа о библиотекаре как незаметной персоне. Привлекательно в героине неистребимое желание обрести личное счастье. Вновь библиотекарь во­площен вне дела, вне профессиональных занятий, на фоне чахлых книж­ных стеллажей и старенького ПК, что не отвечает реальности.

Таким образом, библиотекарь - в числе популярных и даже знако­вых персонажей мировой литературы и кинематографа. Само его присут­ствие в различных произведениях - признак всеобщего интереса к этой профессии, знак доверия к неистощимым ресурсам библиотечного дела, знаний, отзвук представлений о безграничных, почти мистических воз­можностях книги.

Современные кино и словесность демонстрируют появление новых вариантов типажей библиотечных работников - от чудака до праведника. Однако в них сохраняются и прежние стереотипы, причем в свежей трак­товке. В «миксе» мистики и компьютерных технологий забавно доказыва­ется: качества, что приписываются в общественном сознании типичному библиотекарю, действенны и спасительны во все времена.

При этом характерно почти полное отсутствие книги и книжных кол­лекций в пространстве современного кино. В доперестроечных фильмах лич­ная библиотека была почти обязательным предметным фоном действия. Кни­га нередко становилась пружиной сюжетной интриги. Так, пушкинские стихи и роман «Евгений Онегин», служащие лейтмотивом трогательного фильма «Я вас любил», питают и обогащают нежное, негромкое чувство юного героя; строки поэмы А. Блока «Скифы», вдохновенно прочитанные Леной Барми-ной в стенах библиотеки, органично включаются в кинорассказ о духовных исканиях личности, ее взаимоотношениях с миром и природой.

В нынешнем кино, а тем более сериалах, книга отсутствует даже в качестве предмета интерьера. Как деталь вещественного мира она практи­чески исчезла из пространства современного дома, не обнаруживаясь даже в домашних и офисных кабинетах деловых людей. Как и в реальности, книга в кино и литературе перестала быть предметом духовного интереса, поводом для общения и взрослых, и детей. Крайне редко она становится источником для внутренних движений, почвой для самоисследования.

Опасность заключается в том, что в литературных произведениях и кино сохраняются и транслируются старые стереотипы и продуцируются, тиражируются и популяризируются новые [7, с. 41]. Образ библиотекаря в литературе и кино далек от современных реалий, от понимания его дея­тельности в контексте запросов общества, новейших мультимедийных технологий; наблюдается даже искажение, «ухудшение образа библиотеки и библиотечной профессии в литературе» [2, с. 32; 10, с. 42]. В образе биб­лиотекаря больше проступает связь с прошлым состоянием профессии, что окутывает его романтическим ореолом. В силу привычного доверия чита­телей к печатным текстам эти стереотипы, легко внедряясь в сознание, ис­кажают представление о сегодняшнем библиотекаре, затрудняют воспри­ятие реального облика современного специалиста, трудящегося в новом информационном пространстве, открытого технологическим новациям и одновременно хранящего верность профессиональным традициям и воз­ложенной на него обществом культурно-духовной миссии.

При этом роль книги как явления профессиональной деятельности библиотекаря и духовной практики читателя ослаблена. Кинематограф транслирует образ книги как далекого от современности, связанного ис­ключительно с минувшим духовным опытом человечества (а то и с мисти­чески-сакральным планом) и внезапно актуализированного артефакта. Ис­кусство также фиксирует доминирование знаниево-информационного под­хода над духовным в деятельности современной библиотеки. Социальное аутсайдерство библиотекарей повлекло утрату ими роли духовных автори­тетов. Налицо девальвация в литературе и кино идеи книжности как фено­мена культуры.

• Логинова, Н. В. Ловушка для интеллигента: образы библиотекарей в отече­ственной художественной литературе / Н. В. Логинова // Библиотековедение. - 2007. -№ 1. - С. 118-122.
• Матвеев, М. «И не кончится никак век...» Образы библиотек и библиотекарей на экране в конце XX - начале XXI в. / М. Матвеев // Биб. дело. - 2008. - № 21. - С. 29-32.
• Матвеев, М. И не кончится никак век. Образы библиотек и библиотекарей на экране в конце XX - начале XXI в. / М. Матвеев // Биб. дело. - 2008. - № 23. - С. 22-26.
• Матвеев, М. И непременно. труп. Библиотеки и библиотекари в детектив­ных романах / М. Матвеев // Биб. дело. - 2003. - № 9. - С. 36-41.
• Матвеев, М. Как в кино!? Библиотеки и библиотекари в кинофильмах / М. Матвеев // Биб. дело. - 2003. - № 4. - С. 36-39.
• Матвеев, М. Книжные люди в русской литературе XX в. / М. Матвеев // Биб. дело. - 2003. - № 10. - С. 36-37.
• Матвеев, М. Книжные люди в русской литературе XX в. / М. Матвеев // Биб. дело. - 2003. - № 12. - С. 40-43.
• Матвеев, М. Книжные люди в русской литературе XX в. / М. Матвеев // Биб. дело. - 2004. - № 1. - С. 40-43.
• Матвеев, М. Ю. Образ библиотеки в произведениях художественной лите­ратуры. Литературно-социологические очерки / М. Ю. Матвеев, Д. К. Равинский. -СПб., РНБ, 2003. - 136 с.
• Матвеев, М. Тлетворное влияние постмодернизма? Образы библиотек и библиотекарей в художественных произведениях второй половины ХХ - начала XXI в. / М. Матвеев // Биб. дело. - 2010. - № 12. - С. 36-42.

Источник: Духовно-нравственная культура России: православное наследие: материалы Всерос. науч.-практ. конф. IX Славян. науч. собор «Урал. Пра­вославие. Культура» / сост. И. Н. Морозова; Челяб. гос. акад. культуры и искусств. — Челябинск, 2011. — 331 с.: ил. ISBN 978-5-94839-299-8

Авторы: Бобина Татьяна Олеговна, кандидат филологических наук, доцент кафедры библиотечно-информационной деятельности ЧГАКИ