Если центром культуры Челябинска времен «зауральского Чикаго» начала века являлся Народный дом, то центром просвещения вправе называться реальное училище. Здесь преподавал цвет местного просвещения — словесники Н.Л.Нестерович и А.А.Стакен, математики В.К.Молчанов и А.Н.Желтухин, «иностранцы» Ю.Л.Блаже и К.И.Ленглит, географ Н.А.Дроздов, «музыканты» А.К.Шибанов и Г.Д.Моргулис.
«…Подошел первый день учения. С великим торжеством отправился я в трехэтажное красное здание реального училища. В то время это было одно из самых больших зданий в Челябинске. Оно находилось за городом и широкий двор его примыкал к опушке соснового леса», — так вспоминает о начале своей учебы известный советский писатель Ю.Н.Либединский в автобиографической повести «Воспитание души».
Юрий Либединский попал уже в новое, краснокирпичное здание на улице Болотной, построенное в 1907 году по проекту архитектора В.Н.Чаплица. Училище же было открыто за пять лет до этого и располагалось на улице Ивановской. Училище было шестиклассное, лишь в 1917 году открылся седьмой, но кому в нем было учиться — — мальчишки рвались на войну.
ЮРИЙ ЛИБЕДИНСКИЙ
В училище прошел пробу пера. Реалисты выпускали свой журнал «Первые шаги». Есть все основания полагать, что это было первое литературное издание в городе. И было оно настолько непривычным местным властям, что выпуск журнала запретили. Тогда его издатели отправили телеграмму царскому сыну. Дело в том, что училище носило имя цесаревича Алексея. И разрешение на издание было получено.
Кстати, причастие цесаревича к судьбе этого учебного заведения сыграло, пожалуй, роковую роль. Наследник престола Алексей был расстрелян летом 1918 года. Можно понять патриотизм челябинских реалистов. Многие старшеклассники, да и не только они, ушли добровольцами в белую армию вместе с учителями. Не всеми, конечно. Моргулис, например, чуть ли не в гражданскую войну создал симфонический оркестр и был ведущим музыкальной жизни города в первые советские десятилетия. Добровольцы-реалисты составили отряд да так и сгинули от красных пуль и в безвестной эмиграции.
ВЛАДИМИР ЮРЕЗАНСКИЙ
Помимо Либединского училище окончил еще один писатель — Владимир Юрезанский. Его настоящая фамилия Нос, а псевдоним взял в память о родных местах (возьмешь с такой фамилией!). Он, кстати, успел поработать в «Голосе Приуралья» под началом Весновского . Юрезанский вошел в советскую литературу своими романами о строителях Днепрогэса, шахтерах. Экзамены за реальное училище он сдавал экстерном.
МИХАИЛ ГОЛУБЫХ
Среди выпускников «реалки» Либединский называет и Михаила Голубых. Будучи прапорщиком одного из челябинских полков, он в 1917 году перешел на сторону революции, командовал ротой, полком. Голубых служил в штабе партизанской армии под командованием Блюхера во время рейда по тылам белых в 1 91 8 году, а затем в штабах дивизий, которыми командовал Василий Константинович. Голубых был писателем и военным сатириком. Он описал рейд блюхерцев в книге.
НИКОЛАЙ КАРБУШЕВ
Николай Карбушев учился в Челябинском реальном. Опыт подрывника он получил в первую мировую войну, будучи офицером пластунского батальона. За смелость и умелые диверсии он был награжден Георгиевскими крестами.
В гражданскую войну сражался за советскую власть. На его счету помимо челябинской еще несколько дерзких диверсий. А вот еще интересная и трагичная личность, как и большинство челябинских реалистов. В одном из первых номеров челябинской «Советской правды» вскоре после возвращения советской власти была опубликована небольшая статья «Памяти Николая Карбушева». Во время бело-чешского мятежа в конце 1918 года он взорвал мосты вокруг Челябинска. Благодаря этому, мятежники не смогли в полной мере воспользоваться внезапностью. Их наступление на Златоуст и Екатеринбург было задержано на несколько дней. Это помогло защитникам советской власти стянуть силы и организовать Златоустовско-Екатеринбургский фронт. Николай Карбушев был расстрелян белыми в Сибири.
ЛАЗАРЬ РУБАНОВСКИЙ
В Челябинском реальном учился и Лазарь Рубановский. Одним из первых среди реалистов он вступил в ССРМ — предшественник комсомола. Сразу же, как только белые захватили город, он организовал подпольную молодежную группу. Его подпольная кличка Ласка.
«Челябинская буржуазия ассигновала на памятник в честь чехов миллион рублей. Едва он начал строиться, как был взорван. Начали строить во второй раз… и опять неудачно: был взорван большевиками и на этот раз», -писала одна из уральских газет в 1918 году. Взрыв памятника белочехам приписывается группе Рубановского.
В советские годы Лазарь Рубоповский стал видным ученым. К сожалению, его жизнь оборвалась рано. Причина смерти для того времени обыденная, обозначаемая датой — «1937». Знавшие предрекали ему судьбу советского Эйнштейна.
Напомним, что «реалка» отличалась от гимназии, где господствовала гуманитарщина, углубленным познанием математики и иных точных дисциплин, потому и реалисты, как правило, шли в технические и коммерческие вузы. В Челябинске гимназий вообще не было. Вот он прагматизм делового города. «Реалка пестовалась деловыми людьми города. В родительский совет входили имена челябинского делового мира — Р.Г.Попов, Г.Н.Половников, М.И.Дядин, Я.С.Плонский, А.В.Семеин…
В.С.НЕМЧИНОВ
Может, потому и наиболее значительный (из известных) выпускник челябинской «реалки» — В.С.Немчинов. Выпускник 1913 года, он стал одним из ведущих экономистов страны и ведущим в статистике и прикладных науках, особенно связанных с вычислительной техникой, которой тогда чурались как черт ладана и тлетворного влияния запада. Он стал академиком и ректором Сельхозакадемии им. К.А.Тимирязева, но был снят. Позднее стал председателем Совета по изучению производительных сил страны и оставался им до смерти. Произошел этот перелом в судьбе академика-земляка после недоброй памяти Июльской сессии ВАСХНИЛ 1948 года, когда генетика была признана лженаукой. Большинство академиков тогда под давлением покровителей Лысенко со Старой площади и Лубянки сами признали свои «генетические ошибки». Вот оно единое «одобрям-с и осуждам-с» советской толпы, даже в академическом звании неправое. Василий Сергеевич Немчинов достославен не только потому, что достиг таких ученых высот: 6 томов научных трудов, более 350 научных работ, Государственная и Ленинская премии. Это и пример высокого гражданского мужества, ведь на той черной сессии наш земляк чуть ли не один защищал обливаемых грязью генетиков. А ведь мог промолчать, его научное поприще было совсем не связано с генетикой.
Думается, отмщение реалистов за своего патрона — цесаревича Алексея сыграло свою роль в судьбе училища, ни под каким именованием после революции оно уже не существовало. В годы гражданской войны здесь располагались госпитали — — и белые, и красные. В двадцатые годы после разной служебной чересполосицы здесь разместили вновь созданное педагогическое училище. И наконец, в 1930 году сюда въехал нынешний хозяин — первый в городе вуз — Институт механизации сельского хозяйства, через двадцать лет добавивший факультет и слово в названии — электрификации — и ставший ЧИМЭСХ. В наши дни вуз стал именоваться агроинженерным университетом. Веяние моды!
По легенде, своим появлением в Челябинске институт сельских инженеров, как и многое другое в городе обязан Серго Орджоникидзе, вроде бы далекому от сельского хозяйства. С конвейера ЧТЗ пошли тяжелые гусеничные «сталинцы», предназначенные для индустрии, строек и сельского хозяйства. Коллективизация сливала крестьянские поля в огромные колхозные массивы, где сподручнее пахать вот на таких стальных битюгах. Более того, тогда уже шла речь о подъеме тяжелых черноземов уральской и сибирской целины. А кому обслуживать сложную сельскую технику, те же «сталинцы»? И «железный нарком» велел прописать институт сельских инженеров в Челябинске. Без преувеличения можно сказать, на челябинских инженерах уже более полувека держится механизация и электрификация сельского хозяйства Урала, Сибири и Казахстана.
Я.В.МАМИН
Среди преподавателей вуза за эти десятилетия немалое число вошло в отечественную науку. Среди них в особинку Я.В.Мамин. Он и званий ученых никаких не имел да и дипломов об образовании тоже — крестьянский паренек-самоучка, но наиболее известен. Его называют первым тракторным заводчиком и отцом российского тракторостроения. И то, и другое верно. Ученик и помощник изобретателя первого в мире трактора на гусеничном ходу Блинова, Яков Михайлович заменил громоздкий «паровик» на двигатель внутреннего сгорания и создал, по-современному, мини-трактор «Карлик», а затем и более мощный «Русский трактор». После революции он остался техническим директором своего национализированного предприятия. Двигатели и трактора Мамина отмечались наградами и премиями и в России, и за рубежом. С конца двадцатых годов Мамин в опале, ведь он всю жизнь выдумывал и строил технику для средних крестьянских хозяйств, а приходила эра бескрайних колхозных полей.
В 1937 году Мамин, умная голова, по сути, сбежал из родного Поволжья. Лихолетье он не пережил бы — не такие головы слетали.
В Челябинске, на ЧТЗ, инженерами работали сыновья, и Мамин переехал к ним. Было ему тогда уже 64 года, но он поступает в ЧИМСХ на кафедру «Тракторы и автомобили» и работает здесь еще 15 лет. Почтенный старец отнюдь не просто числился на кафедре. По воспоминаниям, в семь утра он уже был в лаборатории, а уходил в шесть-семь вечера. Полсуток в работе -завидная работоспособность. Еще живы «трактористы» и «двигателисты», что работали с этим самородком из народа.
Он был не от мира сего. Маленький, сухонький старичок в промасленной спецухе, ничего и никого не видевший, кроме двигателя с которым возился. Он был зациклен на идее создать свой «перпетуум мобиле» — двигатель на всех видах топлива: солярке, бензине, мазуте, дровах, угле… — словом, на всем, что горит. Кое-что уже получалось, но жизни не хватило, и идея о «всеядном» двигателе ушла с творцом в могилу. Мамин — автор свыше 30 оригинальных изобретений, часть из которых развили инженеры ЧТЗ. Идеи Мамина использованы в тракторном дизеле М-17 и танковом В-2, но «лебединую песню» старого механика никто не продолжил. Всеядный двигатель так и не появился.
Было время, когда в красном здании хозяйничали преимущественно девчата. Это Великая Отечественная — время патронного завода. Челябинск военных лет был не только Танкоградом. Много чем обеспечивал город действующую армию, а больше всего боеприпасами. «Оборонка» заняла под цеха все мало-мальски пригодные помещения. Корпуса ЧИМСХа и пединститута занял патронный завод 541. Приметное было предприятие, одно из головных в наркомате боеприпасов.