Челябинская тюрьма, известная как "пересылка", занимает приметное место в воспоминаниях С.П.Осокина. Он угодил сюда за участие в нашумевшем так называемом Втором миасском эксе. Группа южноуральских боевиков, близких к большевикам, но без разрешения комитета, решила добыть средства для организации школы и других партийных нужд. В ночь на 25 августа 1909 года боевики под началом Кости Мячина напали на "ценнозакрытую" почту на станции Миасс. Были раненые и убитые, захвачено несколько десятков тысяч рублей и золотые самородки. За год были переловлены почти все экспроприаторы. Военно - окружного суда Семен Осокин и его брат Иван дожидались в надежной Челябинской тюрьме. Почти всех участников экса ждал смертный приговор. Было несколько попыток побега, и все неудачно. Последняя провалилась за 5 дней до суда 15 сентября 1910 года. В этот день готовилось вооруженное восстание.
Начал Шурка Калинин, уфимский боевик. Ждал он суда за многие грехи. В час пополудни, когда у надзирателей обед, они по очереди ходят в тюремную столовку. Тогда на два этажа одиночного корпуса - один надзиратель. Шурка забарабанил в дверь: параша верхом, надо опростать. Поверил надзиратель. Успокоить его Шурке раз плюнуть: двухпудовкой крестился. Еще миг - и надзирателевыми ключами откроет Шурка соседей - Мясникова, Семена Осокина - и пойдет дело. Выйдут из камер кандидаты в смертники. И те, что за Миасские эксы, и другие. Например, сосед справа - сотник челябинской боевой дружиниы Соломон Елькин.
Да только занесло на этаж Авдеева, старшего надзирателя. А Шурка как раз мундир натягивает. Пуля лишь поцарапала Шурку, а Шуркина пуля свалила Авдеева. Запели сигнальные звонки, и орава охранников влетела в коридор. Выстрелами Шурка их вниз прогнал. Они не артачились, жизнь дорога. Шурка занял мостки верхнего этажа, стал здесь хозяином, а толку -то... Выпускать ребят? Все равно не прорваться. Сдаться? Убьют сразу же. И началась осада одиночного корпуса. Надзиратели, охрана, солдат подтянули - и все против одного Шурки. У него, правда, два надзирателевых револьвера.
- Калинин, сдавайся! - кричат снизу.
Шурка стрелял в ответ. Ну и ему пули в ответ. Рикошетом в бок. Изойдет кровью. Зажимает рукой. Хлещет. Ослабел, ползком - в одиночку. Затянул мокрым полотенцем. - Шурка, - зовет в глазок Семен Осокин, его одиночка крайняя от мостков, и передает решение "общего собрания" одиночников второго этажа. После долгих переговоров тюремным телеграфом решили. Шурка должен сдаться. О побеге молчок. Выступил один. Причина? Протест против издевательства надзора над политическими. Он сдастся, если дадут слово не
избивать политических, разрешат переписку и свидания, читать книги. И
сохранить Шурке жизнь.
Начались переговоры. Шурка передавал требования Весновскому, редактору газеты "Голос Приуралья", который досиживал за чрезмерное вольнолюбие газеты. Тот через окно - прокурору. Прокурор дал честное слово выполнить требования. Шурка сбросил револьверы вниз.
Обещание прокурор не выполнил только по одному пункту. Нет, Шурке не вынесли смертного приговора, его просто придушили в одиночке каторжной тюрьмы.
Суд состоялся 20 - 30 сентября в воинских банях на станции Челябинск, более просюрною и надежного помещения, видно, не нашлось. Поглазеть на 22 экспроприатора был приглашен цвет столичной и уфимской адвокатуры, в том числе и завтрашний глава Временного Правительства А.Ф.Керенский. Защита была организована столь умело, что вместо ожидаемых 17 смертных приговоров вынесли только 7, остальным каторга на долгие сроки, соучастникам - тюрьма.
Но и семерых не повесили. В их защиту высказалась левая фракция Думы. Группа русских писателей за рубежом выступила с обращением "к честным людям мира" в английских, французских и других газетах: спасти молодые жизни. Обращение подписали М.Горький и А.В.Луначарский. Прокатилась волна протеста по всей Европе, и министр внутренних дел П.Столыпин заменил казнь каторгой.
Братья Осокины получили по 15 лет каторги. Миассцев освободила Февральская революция. Иван Осокин, больной туберкулезом, погиб на станции Тихорецкой в 1918 году, будучи председателем армейского трибунала. А вот Семен Осокин пережил брата на 20 лет. Вернулся он домой инвалидом, жил незаметно, работая на заводе Колющенко, написал воспоминания "1905 год в Челябинске". Его забрали сразу после выхода книги. Семена отправили сидеть в те же места, и он опять встретился с редактором дореволюционной газеты "Голос Приуралья" Весновским, который тоже написал книгу о Челябинске. У него тоже, как и у Семена Осокина, это была вторая отсидка. Первый раз они попали в тюрьму как борцы за счастье народа, второй раз - как враги народа. Весновского, однако, выпустили. Но где прах Семена Осокина? Расстрелянных сталинскими палачами закапывали в разных местах настолько тайно, что захоронения известны далеко не все.
Последний побег из Челябинской тюрьмы - самый кровавый - случился на закате перестройки. Тогда тюрьма, как и вся страна, была особенно взбудоражена. Но побег опять не удался.