Всего за 10 дней до начала Великой Отечественной войны СНК СССР принял постановление N"1568 от 12. 06.41 года, которое утвердило строительство Бакальского металлургического завода на Першинской площадке, т.е. в пятнадцати километрах севернее Челябинска близ села Першино.
В связи с военным положением и важностью объекта строительство Бакальского металлургического завода с 1 ноября 1941 года было передано Главпромстрою НКВД СССР. Начальником строительства был назначен бывший заместитель Наркомстроя СССР Комаровский А.Н. Одним из первых его мероприятий на новом посту была организация набора им с разных строек страны квалифицированных рабочих и ИТР - всего 8 тысяч человек.
В начале 1942 года стали прибывать трудмобилизованные депортированные из разных областей страны и заключенные системы ГУЛАГа. Для приема "специального контингента" 2 февраля был создан оперативный штаб под руководством Хусида, в задачи которого входил прием людей, размещение, питание, снабжение водой, топливом и бытовым инвентарем. Всех формировали по стройотрядам и лагерным участкам, которые подчинялись гробов, прямо в рабочей одежде закапывали в огромных котлованах. Сколько их там - тысячи? Десятки тысяч?
Ныне на этом месте стоит копровый цех. Если сказать, что завод стоит на костях людей - не будет преувеличением. Но как легко сказать сейчас, десятки лет спустя! А что было делать тогда: сдаваться на милость захватчикам или действительно любой ценой построить завод, дать сталь оборонным предприятиям? Челябинские металлурги все-таки построили завод и дали сталь для фронта.
19 апреля сорок третьего сталеплавильщики выдали первую плавку. Это событие хорошо запомнили все ветераны комбината. На пуск электропечи №1 приехали Николай Семенович Патоличев, возглавлявший в годы войны областной партийный штаб, начальник строительства Александр Николаевич Комаровский, главный инженер Василий Сергеевич Сапрыкин и первый директор завода, в ту пору молодой энергичный инженер Яков Исаакович Сокол. Рядом с ним главные инженеры предприятия - доменщик Даниил Семенович Кащенко и сталеплавильщик Михаил Андреевич Перцев (ввиду исключительной важности завода Тевосян разрешил Соколу иметь двух главнх инженеров).
В девять вечера раздалась команда: "Пускать!" И вот он, первый металл - в желобе! Поперек его протянули алую ленточку. Огненный ручеек добежал до нее - она мгновенно вспыхнула. Кто-то их цеховых "пиротехников" вместе с этой ленточкой протянул ленту из алюминия. Когда жидкая сталь коснулась ее, она рассыпалась, как праздничный салют. Разливочный и сталеплавильный пролеты содрогнулись от криков "Ура!" Металл упругой белой струей полился в ковш. В его отсветах хорошо был виден плакат, висевший на верху печного пролета: "Все для фронта, все для победы!"
"Для всех, кто принял участие в выпуске первой плавки, устроили ужин,- вспоминал бывший обер-мастер Георгий Михайлович Бородулин. -Состоял он из щей и пшенной каши. За него каждый платил деньги, но отличался он от других тем, что от продуктовых карточек на этот раз не отрывали талончики..."
А потом были пуски первой и второй доменных печей, прокатных станов, коксовых батарей. Завод рос, мужал. Ему нужны были люди, и вот вместо ушедших на фронт мужчин к металлургическим агрегатам вставали женщины и подроски. Десятки девушек, закончивших ускоренные курсы ФЗУ, стали помощниками машинистов паровоза, а 19-летняя Людмила Подсевелова (по мужу Сергеева) - даже машинистом. За доблестный труд наград у нее не меньше, чем у мужа-фронтовика. Табельщицей работала в электросталеплавильном сталинградка Нина Мошарова. Но вот понадобились сталевары вместо ушедших добровольцами в лыжный десантный батальон, и она встала у раскаленной электропечи, до конца войны варила сталь для территорию на 10 метров от снега, мусора, строительных отходов и пней. Устроить предупредительные зоны. После полного стаивания снега столбы зоны побелить, а территорию между основной и предупредительной зонами разрыхлить и посыпать песком". Зачем? Вероятно, затем, чтобы четко был виден всякий след.
Вскоре в интересах обеспечения государственной безопасности и изоляции работающих на Балакстрое мобилизованных немцев и заключенных вся строительная площадка была взята в зону круглосуточного оцепления, введены пропуска для прохода. Так была завершена полная изоляция бойцов трудармии.
Особенно ужесточился режим по отношению к немцам. После первых побегов было решено "вывод мобилизованных немцев за пределы зоны оцепления сократить до минимума, прибегая к этому только в неотложных случаях".
Острорежущий и колющий инструмент решено было убрать с территории, а также все мастерские, кузницы, электростанции, лесопильные установки. Хранить инструмент в бараках было запрещено, поэтому нередко проводились обыски. Однако ни колючая проволока, ни сторожевые вышки не могли удержать бойцов. Побеги стали делом привычным. Бежали группами и по одиночке, но редко кому удавалось уйти далеко. В каждой деревне были созданы группы содействия военизированной охране, крестьяне рьяно выполняли свой долг — выслеживали беглецов, вполне справедливо рассчитывая на вознаграждение. Вот приказ начальника Управления ЧМС НКВД СССР о премировании члена группы содействия колхоза "Свобода" тов. Баландина Г.М., который активно включился в розыск бежавшего в/пленного Ханнеса и задержал его 26 мая 1943 года в 44 километрах от лагеря. "...Приказываю... объявить Ьаландину I .М. благодарность и наградить 250 рублями и на эту сумму отоварить в Торгпите".
Пойманных наказывали сурово. Их ждали изоляторы, а чаще лагерный суд и расстрел. Приказы о расстреле подписывал лично Комаровский А.Н., и судя по датам этих страшных документов, леппп он что ежемесячно, а иногда 2-3 раза в месяц. Чаще всего в приказах значились немецкие фамилии. Невольно создается впечатление, что Комаровский выполнял какой-то кровавый план по унитожению немцев-трудармейцев.
Кроме расстрела, осуждали на большие сроки заключения до 15 лет с последующим поражением в гражданских правах.
За менее значительные проступки сажали в изолятор. В нем давали по 300 граммов хлеба и суп-воду. "Люди ослабевают до такой степени, -сетует все тот же Комаровский, - что не поддаются нормальному ведению допросов. Следует пересмотреть им норму питания очень жесткую, но все же не влекущую болезненного ослабевания". Управлению строительством.
Вот о чем поведал приказ, последовавший вслед за проверкой состояния режима лагеря:
1. Бытовые условия заключенных неудовлетворительны;
- а) питание осуществляется побригадно, отсутствует индивидуальная раздача пищи;
- б) отсутствие в достаточном количестве уборных и помойных ям привело к загрязнению территории и к полному ее антисанитарному состоянию.
2. Медицинское обслуживание заключенных находится на крайне низком уровне.
3. Установлены случаи нарушения революционной законности со стороны низовой лагерной администрации. Начальником 2-го участка Костровым была учреждена так называемая комендатура с привлечением в помощь ей пожарной охраны. Члены этой комендатуры при подготовке заключенных к разводу грубо обращались с ними, применяли физическую силу, выталкивали из палаток и, как установлено, в ряде случаев наносили побои".
Виновные были уволены или получили выговоры.Но, как свидетельствуют документы, в лагере мало что изменилось. В трудармии свирепствовали болезни - малярия, дистрофия, тиф, туберкулез, болезни кожи - фурункулез, потертости, вызванные тяжелой и неудобной обувью: кордовыми ботинками. Позднее их заменили на лапти и веревочные туфли.
Люди страдали от отеков, которые были следствием перенесенных ранее дистрофии и авитаминоза, а также из-за обилия соленой рыбы, которую давали вместо мяса, а жаркая погода усиливала и без того сильную жажду.
В лагере была высокая смертность. Только за 20 дней февраля 1942 года умерло 179 заключенных. Трупы не успевали вывозить. В отдельные дни их скапливалось по нескольку десятков. Например, 24 апреля в морге Центральной больницы скопилось 37 трупов. На место умерших прибывала рабочая сила из других лагерей, спецпоселений. "Контингент" постоянно пополнялся за счет Куйбышевской, Ульяновской, Пензенской, Актюбинском областей, Сызрани и Соликамска. На 1 января на строительстве металлургического комбината работало 4237 заключенных, а в феврале прибыло еще 1 1657 трудмобилизованных. В марте 1942 года численность увеличилась уже до 16846 тысяч, а к концу войны эта цифра достигает 34 тысяч человек.
Первое время территория лагеря была лишь обнесена колючей проволокой, потом администрация решила усились охрану, для чего 1 апреля 1942 года начальник Управления Комаровский издал приказ, которым предписывалось срочно "закончить оборудование зон с устройством вышек и освещения; достроить и сдать в эксплуатацию помещения вахт. Все выстроенные зоны привести в надлежащий порядок, очистить прилегающую с обеих сторон Работали бойцы, разумеется, не бесплатно, но, к сожалению, сведений о размерах зарплаты обнаружить не удалось.
Большое впечатление производят документы об организации питания. Оказывается, оно полностью зависело от процента выработки. Трудмобилизованных немцев зачисляли на довольствие по результатам их работы каждые три дня, что, по мнению А. Комарове ко го, "сыграло решающую роль в освоении трудовых процессов и в поднятии производительности труда, в результате чего основная масса трудолюбивых немцев освоила производственные нормы выработки". Остальных же мобилизованных и заключенных ставили на довольствие 2 раза в месяц после подсчета выработки по нарядам-заданиям.
Для повышения трудовой активности было организовано социалистическое соревнование. Итоги подводились каждый месяц. Поэтому были в Бакаллаге и свои стахановцы, и изобретатели, и ударники труда. Вот приказ по Управлению Челябметаллургстроя НКВД ССС №213 от 12 апреля 1944 года.
Рассмотрев материалы комиссии по присуждению переходящего Красного Знамени Управления и Политотдела строительства лучшему стройотряду лагеря и по присуждению почетных грамот и премий лучшим колоннам и бригадам, отмечено, что по итогам соцсоревнования за март месяц с.г. 1-е место занял коллектив 7-го стройотряда (нач. отрада тов.Миндлин, зам. нач. по политчасти тов. Чслышсо) по следующим показателям:
Производительность труда по отряду - 181% 2.Количество стахановцев в отряде увеличилось на 77% 3.Хорошо организована политмассовая работа и соцсоревнование 4.Хорошие санитарно-бытовые условия в лагере ПРИКАЗЫВАЮ:
Вручить переходящее Красное знамя Управления и Политотдела строительства коллективу 7-го стройотряда, занявшему 1-е место в соцсоревновании за март месяц и выдать денежную премию в сумме 1500 рублей...
И.о. начальника Управления ЧМС НКВД СССР
Майор-госбезопасности Честных".
Победителями Всесоюзного соцсоревнования строек черной металлургии НКВД за март 1944 года ВЦСПС и НКВД признали Челябметаллургстрой и постановили вручить ему переходящее Красное знамя ГКО и премию в размере 500 тысяч рублей.
В целом план капитальных работ, утвержденный правительством страны на 1944 год ЧМС НКВД СССР выполнил на 1 20%. В тот год были сданы в эксплуатацию 2 доменные печи, 2 коксовые батареи, 2 котла ТЭЦ, 2 паровоздуходувки, 2 аглоленты и цеха — литейный и механический на Рудбакалстрое. Для рабочих ЧМЗ построено и сдано в эксплуатацию 25010 кв.м жилплощади, школа на 400 учащихся, баня на 30 человек, стоповая на 300 человек, магазин.
В конце войны правительство признало ЧМС лучшей стройкой страны.
В мае 1945 года Президиум Верховного Совета СССР за выполнение заданий ГКО наградил орденами и медалями более 200 человек - инженеров, техников, рабочих стройки.
Теперь мы знаем, какой ценой достигались эти успехи и что стоит за победами строителей Челябинского металлургического завода