Открытие челябинских углей длилось 99 лет и сложилось как бы из трех этапов.
Отправимся в первую половину XIX века, в столицу горнозаводского Южноуралья - Златоуст. Судьба свела здесь двух небесталанных горных инженеров - Павла Петровича Аносова и Ивана Ивановича Редикорцева. Оба выходцы из "горных" семей, окончили Санкт-Петербургский горный кадетский корпус.
В 1831 году старший смотритель золоторудных родников Златоуста горного округа Редикорцев направляется начальником округа Аносовым на обследование месторождений мрамора в район Челябинска. По возвращении Редикорцев составил записку "Об открытии каменного угля в Челябинском уезде близ крепости Миасской":
"По поручению начальства я был командирован для осмотра и описания месторождения мрамора, замеченного в Челябинском уезде близ деревни Баландиной. Из представленного мною описания господин исправляющий должность горного начальника Павел Петрович Аносов заметил, что недалеко от мрамора тянутся пласты смолисто-вонючей извести и траумата или серой вакки. Основываясь на присутствии сих пород, в особенности последней, он заключил о близости пород вторичного образования и о возможности открыть в них каменный уголь, почему поручил мне вновь отправиться в деревню Баландину и проследовать упомянутые породы по их падению с таковыми дополнениями, чтобы я обратил особое внимание на отыскание ближайших признаков каменного угля.
19 августа сего года ожидания начальства оправдались: я открыл пласты каменного угля по течению реки Миасс ниже деревни Ильиных, в 6-ти верстах от Миасской крепости, обнаженные в правой береговой осыпи".
Толщина пласта составляла 35 сантиметров. Уголь Ильинского месторождения исследовался специалистами, в частности, Вонсикевичем, знатоком силезских и германских углей, и "...при опытах он оказался годным на ковку железа и на варку стали".
Уголь России был нужен. Поэтому сразу же по окончании испытаний 5 ноября 1832 года П.П.Аносов направляет главному начальнику горных заводов Урала генерал-лейтенанту Дитерихсу в Екатеринбург донесение об открытии месторождения возле деревни Ильиных и ходатайствует о награждении Редикорцева и Вонсикевича. Дитерихс в свою очередь послал тогдашнему министру финансов России и главнокомандующему корпусом горных инженеров графу Канкрину сообщение об этом открытии и прошение о представлении к наградам помимо двух горных инженеров еще и Аносова. 27 января 1 833 года министр ответил: "...предписать о дальнейшем исследовании угля и тогда представлять об отличии чиновников".
Первооткрывателей, увы, ждало разочарование. Угля оказалось слишком мало для промышленной разработки. И хотя впоследствии неоднократно предпринимались поиски (в 1843, 1861-62, 1867 годах и позднее), в которых принимали участие крупнейшие геологи той поры академики Г.П.Гельмерсен, Г.Ф.Романовский, молодой А.П.Карпинский, они ничего не дали.
Между тем к концу века потребность в дешевом местном угле на Южном Урале возросла. Здесь проложили транссибирскую железнодорожную магистраль. Росли новые фабрики. В 1894 году горный инженер А.А.Краснопольский, производивший геологические исследования по трассе железной дороги, детально описал угленосные месторождения по реке Миасс и высказал мнение, что они представляют непригодные для промышленной разработки гнездообразные залежи. Маститый исследователь уральских недр профессор Е.Н.Барбот де Марни в книге "Урал и его богатства" подвел итоги поискам угля возле деревни Ильиных: "...месторождение это, имея незначительные размеры по простиранию, обнаруживая лишь выклинивающиеся, а не постоянные по своей мощности пласты угля, не может быть признано благонадежным и если и имеет значение, то только для местной потребности".
Наступил 1904 год. Не маститый ученый, не горный инженер, а простой казак Сорокин стал очередным открывателем угля. Жил станичник в поселке на берегу озера Тугайкуль, куда выходил его обширный огород. Был и свой колодец. В это лето уровень воды в нем значительно понизился, и Сорокин послал сыновей и работников углубить его. На глубине 12,5 метра стали попадаться черные блестящие камни. Когда дело было сделано, возле колодца образовалась их немалая горка. Так произошло второе открытие каменного угля.
Человек служивый, казак решил донести о необычных камнях начальству. От рапорта атаману поселка до реакции наказного атамана Оренбургского казачьего войска Сухомлинова (он же был в ту пору Оренбургским генерал-губернатором) прошло ровно два года. Но тугайкульский уголь в это время уже шел в дело. Челябинские купцы-мукомолы Кузнецовы и Степановы узнали о находке Сорокина почти в тот же день. Тотчас они примчались в поселок, попросили собрать казачий сход и взяли в аренду колодец за сто рублей с правом копать шурфы вокруг Тугайкуля. Вот из этих-то шурфов-копей и пошел первый промышленный южноуральский уголь.
Кустарная добыча "горючего камня" окончилась вмешательством атамана-губернатора Сухомлинова. Он решительно запретил сдачу казачьей земли в аренду, прислал для дальнейших изысканий горного инженера Подъянокова, а казачье Тугайкульское общество за самовольное распоряжение государю принадлежащей собственностью (земными недрами) распорядился лишить установленного законом вознаграждения за открытие месторождения. История повторилась - и второе поколение первооткрывателей южно-уральского угля было обойдено наградой.
Горный инженер Подьяконов оценил угленосные пласты как весьма перспективные. Об этом он известил начальство, об этом рассказал друзьям. Один из них пензенский купец И.Н.Ашанин, поставлявший лес для строящейся железной дороги на Троицк и далее на Оренбург, добился у правительства разрешения на разведку и разработку тугуйкульского месторождения. Так появилось горнопромышленное товарищество "Екатерининские каменноугольные копи Т-ва И.Н.Ашанин и К°", членом которого стал, кстати и инженер Подъяконов. Екатерининским товарищество было названо в честь жены купца. То ли он любил ее крепко, то ли особо верил в ее счастливую звезду, но тоже назвали
и первую шахту "Екатерина".
Первыми потребителями угля свежеиспеченной компании были домовладельцы Челябинска, местные заводы и мельницы. Его стали поставлять и на Сибирскую железную дорогу. Следовало бы полагать, что повторная находка клада вызовет наплыв в Челябинск геологов. Увы, этого не случилось: наука уже вынесла свой приговор.
Цитированная выше книга профессора Е.Н.Барбот де Марии вышла в 1 9 1 0 году. Примерно тогда же другой профессор П. И. Кротов после ознакомления с Тугайкульскими разработками опубликовал в журнале "Записки Уральского общества любителей естествознания" статью "Бурый уголь окрестностей станицы Тугайкуль и озера Курлады". Им было профессионально описано месторождение, особенности залегания пластов, их изменчивость и постоянство состава угольной толщи. Все это хорошо увязывалось с высказанным ранее мнением, что залежи угля отлагались в мелких, изолированных водоемах. Мнение П.И.Кротова совпало с выводами инженера А. А. Красно-польского. Основываясь на указанной особенности угленосности района, Кротов также считал бесперспективными дальнейшие поиски угля в окрестностях Челябинска. Более того, свою точку зрения подкрепил своим авторитетом корифей отечественной геологии академик А.П.Карпинский. Он написал в 1913 году о Тугайкульском месторождении: "...нет оснований полагать, что эти угленосные осадки образовались в бассейне огромной величины . А тут грянула первая мировая война, за ней гражданская... разруха...
В 1923 году разведкой в районе Челябинских копей занимался известный по тому времени геолог Д.С.Либрович. Разработки велись тогда на четырех отдельных маленьких участках. Скважинами Либровичу удалось подсечь промышленную угленосность и между ними. Но теория "изолированных гнезд" оказала и тогда решающее влияние на его выводы. "Угленосные образования восточного склона Урала представляют, по-видимому, отложения изолированных друг от друга бассейнов", - написано и в отчете Лимбровича. Он полагал, что можно обнаружить еще несколько гнезд и таким образом увеличить запасы, но незначительно.
1928 год, первая пятилетка. Урал разворачивал свою индустриальную мощь, а анализ показал, что известные месторождения угля скоро будут выработаны. Стали искать выход. Оказывается, есть такой ученый - профессор столичной Горной Академии Михаил Михайлович Пригоровский. Он высказал что-то неодобрительное о теории гнезд, которая вынесла приговор о неперспективности разведки Челябинского бассейна. Отыскали профессора, попросили обосновать свою позицию. Обосновал, показав возможность углеобразования в значительных масштабах на юге Урала.
А теперь представьте себя человеком, который должен решить, насколько обоснована точка зрения специалиста, опровергающего мнение своих коллег, компетентных в спорных вопросах, даже более авторитетных, не менее его знающих. Непростая задачка для руководителей народного хозяйства страны. Они поверили в гипотезу Пригоровского, дали ему задание углубить изучение проблемы.
В Ленинградском геологоразведочном институте под руководством ученого был разработан широкий план поисковых и разведочных работ в окрестностях Челябинска. Пригоровский едет в район поисков, обследует все обнажения угленосных пластов между реками Миасс и Тогузак, сопоставляет увиденное. Его вывод - на протяжении свыше ста пятидесяти километров должен встречаться уголь, потому что на всем этом пространстве был единый водный бассейн.
Специалисты, что вели тогда разработку в районе Челябинска, идей Пригоровского снова не приняли. Они были убеждены в правильности господствующей теории маломощных угольных гнезд - их так учили, в этом их убеждал и собственный опыт. И эта приверженность устоявшейся точке зрения сыграла свою роль в начале нового этапа поиска.
Разведочные работы начались вблизи действующих шахт. Скважины забурили к югу от самой южной шахты №203, работающей на тонких, низкокачественных пластах угля, по старой гипотезе на самой окраине гнезда. В керне оказалось что-то похожее на уголь, но ведь его быть по теории не могло. И документировавшие скважины геологи назвали породу углистым сланцем. Теория изолированности гнезд получила новое "подтверждение". Спасти гипотезу Пригоровского могли только специалисты с непредвзятым взглядом на геологию района. Одним из них был Владимир Семенович Федоров, окончивший Томский технологический институт в 1926 году. Первый заведующий Челябинского геологического бюро - организации, созданной специально для реализации плана разведок М.М.Пригоровского. Под его руководством уже в 1930 году поисковые работы развернулись на обширной площади протяженностью около семидесяти пяти километров - от реки Миасс на севере до поселка Ключи на юге.
Скважины бурились глубиной до 30-35 метров, в два раза глубже, чем раньше. Разведочные линии пересекали вытянувшуюся меридиональную угленосную полосу на всю ширину. Расстояние между ними было в среднем около четырех километров, между скважинами - около двухсот метров. Такой сетью Пригорский задумал накрыть весь исследуемый район и выловить крупные пласты угля. Ежедневно бурилось около сотни скважин.
В сентябре 1930 года загрохотали буровые станки Еманжелинского поискового отряда недалеко от станции Еманжелинка. Общее руководство работами осуществлял В.С.Федоров. Первыми же скважинами были подсечены угленосные слои, а в декабре скважина № 63 подсекла угольный пласт мощностью в двадцать метров! И уже через полгода на этом пласту был введен в эксплуатацию угольный разрез № 1 (северный). Уголь стал добываться здесь самым дешевым - открытым способом.
Сергей Васильевич Горюнов закончил Свердловский горный институт в 1929 году. Первый руководитель Челябинской базы геологического бюро. Под его руководством было обнаружено крупнейшее Коркинское месторождение угля. Следует сказать, что молодой горный инженер развил методику поиска Пригоровского. Горюнов первым понял и впоследствии подтвердил свою догадку, что в Челябинском бассейне столкнулись с уникальным образованием, не похожим ни на одно из известных тогда угольных месторождений страны. Он как бы по-новому взглянул на район изысканий в полутора километрах от деревни Коркино.
Работы и здесь изначально велись по стандартной, описанной выше методе Пригоровского. Скважинами, отстоявшими на двести метров друг от друга были кое-где подсечены пласты угля, но не большие, не промышленные. Горюнов, изучая керн, заметил, что даже одинаковые породы в двух соседних скважинах часто имеют разный облик, мощность, а нередко вообще не повторяются. То есть геологическое строение участка существенно меняется где-то в промежутках между скважинами. А это могло означать и то, что обнаруженные мелкие гнезда угля были хвостами мощных, но нешироких скоплений. Следовательно, надо сгущать сеть бурения, но это намного, раза в четыре удорожало стоимость разведки.
Решиться на дополнительные затраты во имя идеи, которая может не состояться? Или следовать апробированной сети Пригоровского? Привела же она Федорова к удаче... Горюнов едет в геологическое управление, выбивает дополнительные средства и на тех же разведочных линиях сгущает сеть скважин до тридцати метров и четырьмя скважинами подсекает пятнадцатиметровую угольную толщь •• первый промышленный пласт из крупнейшей в Челябинском бассейне Коркинской угольной залежи. Во время Великой Отечественной войны она дала значительную долю угля для оборонных нужд.
С.В.Горюнов позднее руководил Уральским геологическим управлением и Министерством геологии РСФСР>
Георгий Константинович Любашев закончил физико-математический факультет Саратовского университета в 1927 году и в 1932 году геологические курсы при Ленинградском угольном институте. Он сразу поверил в гипотезу Пригоровского, и когда его направили в Камышинскую партию, что вела разведку в районе Камышного, дневал и ночевал среди буровых станков.
Вскоре партия выявила несколько угольных пластов, достаточных для заложения шахты, и все они резко обрывались на границе ранее разведанного участка, где сторонники теории гнезд определяли свои находки, как углистые сланцы. Любашеву показалось странным, что разрыв прошелся ровнехонько по границе двух участков разведки Он бурит новые скважины и обнаруживает, что пласты продолжаются и среди "углистых сланцев". Любашев едет не керносклад и обнаруживает, что и старые скважины подсекли никакие не сланцы, а уголь. Так Г.К.Любашевым была опровергнута ошибка геологов, считавших, что Челябинский бассейн неперспективен и окончательно развеяна теория изолированных гнезд. На "спасенных" пластах была заложена шахта 42 - капитальная. Она дает уголь и сегодня. В результате работ Любашева площадь Челябинского бассейна возросла почти вдвое.
Позднее Г.К.Любашев стал начальником геологического отдела треста "Челябуглеразведка".