Книга стихов «Марево» вышла в Париже в 1922 году. Она является первым собственно эмигрантским произведением Бальмонта. В нем лирический герой, совпадающий с автором, – не творец солярного мифа, каким Бальмонт запомнился русской литературе, данная лирическая книга является воплощением и средоточием идей символистской апокалиптики.
«Марево» занимает особое место в творчестве писателя: книга вобрала в себя традиции гражданской лирики, в ней видно отношение поэта к идее «русского бунта». Кроме того, поскольку это первая книга, вышедшая в эмиграции, она иллюстрирует острую реакцию поэта на происходящие в России события, сдвиг в сторону публицистичности и другие стилевые изменения. Трагичность содержания меняет тональность многих лирических стихотворений Бальмонта, вносит коррективы в образ лирического героя, усложняет взаимодействие между напевностью и риторичностью стиха. Эти тенденции получат развитие в его поэзии в 30-е гг. ХХ века.
Книга «Марево» была создана поэтом во Франции. Годы революции и первый год жизни вдали от родины существенно изменили мнение поэта о судьбе России. Эмиграция отозвалась на книгу не активно. Известна краткая характеристика И. А. Бунина, с которым Бальмонт был дружен в двадцатые годы: «”Марево” Бальмонта (много истинно чудесных вещей)» [цит. по: 4, с. 393]. Позднее Бунин отмечал сходство основного пафоса своих «Окаянных дней» и этой книги. З. Гиппиус отозвалась так: «А вот поэт, которому, казалось, Богом самим назначено жить вне «политики», самый напевный, самый природный, самый соловьиный, — Бальмонт, — оказался настоящим человеком. Книга «Марево» говорит нам о человечности поэта слишком красноречиво. И правда подлинной поэзии дает человеческим, — если угодно – «политическим» — утверждениям Бальмонта силу убедительности, которой нет в лучших докладах наиприсяжнейших политиков» [3, с. 213]. В записках и очерках о России, написанных Гиппиус в первые годы эмиграции, мотив безумства, бесовщины, тьмы, опустившейся на страну, становится одним из ведущих. Безусловно, такое настроение связано и с «Маревом» Бальмонта. В своей монографии П. В. Куприяновский и Н. А. Молчанова называют «Марево» книгой о «горькой доле России» [4, с. 317].
Название лирической книги «Марево» семантически неоднозначно и восходит как к фольклорно-мифологическим образам славянской мифологии, так и к архетипическим образам мировой мифологии.
Мара (Марана, Морена, Морана) – славянская богиня ночи, смерти и зимы (однокоренным является слово «кикимора»). В польских сказках Мара – женщина-оборотень. В шумерской мифологии это злой дух, воплощающий ночной кошмар: ночью Мара садится на грудь человека и вызывает удушье. В буддисткой мифологии Мара – божество, персонифицирующее зло и все то, что приводит к смерти. В славянской мифологии Мара еще и богиня забвения.
В словаре В. И. Даля выделяется следующий семантический ряд, важный для понимания поэтики названия изучаемого произведения: мана (манить) – блазнь – морока – наваждение – обаяние – греза – мечта – призрак – привидение. Эти мифологические ассоциации возникли в творчестве К. Д. Бальмонта не впервые и являются одним из лейтмотивов его гражданской лирики. Непосредственно имя богини появляется в книге «Птицы в воздухе» (1908 г.) в цикле под названием «Морана». В нем собраны стихи трагические, меланхолические по своему пафосу. Основное их настроение – печаль, тоска, горечь утраты, однако как таковой идеи смерти и разрушения в них нет.
Среди литературных источников выделяется ряд нигилистических романов постреформенного периода: «Марево» В. П. Клюшникова, написанный в 1864 году, «Некуда» Н. С. Лескова, а также «Новь» и «Дым» И. С. Тургенева. Мотив мутного будущего России в первые годы после реформы, когда страна находится на распутье, мотив дыма, мглы, в которой пребывают русские умы, потери истинного пути, поиска и ошибок, безусловно, роднят вышеназванные романы и книгу Бальмонта. Иными словами, писатель, называя свою книгу именно «Марево», определенным образом ориентируется на традиции русской литературы.
Сквозной лейтмотив книги Бальмонта – «в мареве родимая земля» – и аллюзорно, и номинально звучал в произведениях многих символистов: «Песни смутного времени» Вяч. Иванова, «желтое марево» в поэме А. Белого «Христос Воскрес», «сонное марево» в цикле «На поле Куликовом» А. Блока.
Особо выделяется влияние творчества М. Волошина и М. Цветаевой. Многолетняя дружба К. Д. Бальмонта с этими поэтами привела не просто к выражению общих настроений в их произведениях, но к синтезу восприятия исторических реалий. В гражданской лирике М. Волошина мотив дыма, мглы, мути, тумана является сквозным. Еще в стихотворении 1909 года «Облака» есть строчки:
Гряды холмов отусклил марный иней.
Громады туч по сводам синих дней
Ввысь громоздят (все выше, все тесней)
Клубы свинца, седые крылья пиний.
[2, с. 90]
Кроме того, образы мглы, тумана, вьюги, сопутствующие мотиву сумасшествия – основные в сборниках «Демоны глухонемые» и «Пути России». М. И. Цветаева в 1921–1922 годах, говоря о судьбе родины пишет:
…заморское марево
Русским заревом здесь расцвело.
«Как закон голубиный вымарывая»
[5, с. 216]
Вон то дерево!
Вон то зарево!
Вон то курево!
Вон то марево!
«Ранне-утренняя»
[5, с. 290]
Поскольку эти стихотворения Цветаевой и «Марево» Бальмонта написаны в одно и то же время, то следует говорить не о преемственности образа и мотива, а скорее, о взаимовлиянии поэтов. В последнем стихотворении явно просматриваются интертекстуальные связи с «Маревом» Бальмонта: образ-символ дерева и мотив мглы – марева – зарева являются сюжетообразующими, концептуальными в исследуемой нами книге стихов.
Таким образом, мы можем говорить о том, что в название книги вынесена основная идея – марево, дым, туман, окутавшие Россию. Обманчивые идеи революции представлены здесь через метафору «марево – мираж, видение». Название предопределено, во-первых, мифологическими источниками, а во-вторых, литературными, где образ марева – тумана, опустившегося на Россию в период поиска нового пути страны, стал если не традиционным, то закономерным. Не случайно мотив мглы, окутавшей Россию, был сквозным в творчестве многих поэтов начала XX века.
- Бальмонт, К.Д. Марево. Стихи / К. Д. Бальмонт; авт. предисл. Н. Молчанова. – Воронеж, 2004. – 96 с.
- Волошин М. Стихотворения / М. Волошин. – М.: Книга, 1989. – 543 с.
- Гиппиус, З. Мечты и кошмар. Неизвестная проза 1920–1925 / З. Гиппиус. – СПб.: Росток, 2002.
- Куприяновский П. В. Поэт К. Бальмонт. Биография. Творчество. Судьба / П. В. Куприяновский, Н. А. Молчанова. – Иваново, 2001. – 472 с.
- Цветаева, М.И. Стихи и проза / М.И. Цветаева; сост. и общ. ред. Р.В. Грищенкова. – СПб.: Кристалл, 2002. – 467с.
Источник: Пятые Лазаревские чтения: «Лики традиционной культуры»: константы самосознания: материалы междунар. науч. конф. Челябинск, 25–26 февр. 2011 г. / Челяб. гос. акад. культуры и искусств; под ред. проф. Е. И. Головановой. – Челябинск, 2011. – кол-во с.
Автор: Кривенко Е. А., г. Челябинск