Дом Владимира Васильевича Калугина велик, на два хозяина, стар, в свое время явно казенный, не жилой. Доски, которыми он обшит, посерели, жестяная черепица, которой он покрыт, почернела. Дом стоит высоко, на склоне горы, как бы на втором этаже улицы, носящей имя Мечникова. На этом доме висит мемориальная доска: "Мечников Евграф Ильич открыл 9 июля 1797 года впервые на Южном Урале рудное золото на речке Ташкутарганке вблизи нынешнего поселка Ленинского".
Сам Владимир Васильевич ростом высок, лицом красив, походкой легок. Не зря в свое время попал в парадные войска: в молодости его, пожалуй, можно было бы выставлять напоказ, как образец силы и красоты. Жизнь он повидал всякую, провинциальной пришибленностью не страдает, на пальцах ему ничего объяснять не надо, он сам, чего хочешь, тебе растолкует.
Владимир Васильевич старатель, горняк. Сила была немеряная, хребет, казалось, сколь ни наваливай, не переломишь — себя не жалел, ходил в передовиках, ездил на всякие съезды... Пока не свалил инфаркт.
После инфаркта жизнь пошла иначе. Будто ничего и не было — ни почета, ни наград, ни съездов. Пока тянул, как вол, всякое тебе внимание и забота, а слег -- и куда все исчезло... Пенсия в несколько червонцев - и живи, как знаешь. Оно бы и ничего, да сердце не дает о себе забыть. Ноги болят, стынут. Даже и летом не снимает Владимир Васильевич коричневые шерстяные носки.
Два века люди берут золото в реке Миасс. От самого истока вся она изрыта. Изрыты ее русло, берега, ее притоки, ближние и дальние окрестности. Двести лет люди брали золото в реке Миасс, берут и по сей день.
Сколько всего-то взяли? Точно никто не скажет. Только за первую половину XIX века, по официальным источникам, добыто 41200 кг золота. Значит, всего наберется десятки, а то и сотни тонн? Невероятно!
При культе, при застое (да и после них) о добыче золота не то, что спросить, но и подумать было опасно. Всякое любопытство сразу же накрывала туча подозрения. Цифры тебе? Ну-ка, повтори, чего тебе? Ничего? Тогда мотай отсюда и близко к прииску не подходи. Ясно?
Ясно, ясней некуда. И сам старатель молчит для ясности. Только по прошествии лет то ли гордость свою выкажет, то ли оправдается: на том золоте войну выиграли. Или сейчас: на то золото хлебушек покупаем.
Есть в поселке Ленинске приметное место, торговый дом с двумя рядами магазинов. Будто с прошлого века остался этот холм, хоть фильм тут снимай о жизни старателей. У холма пруд на речушке Ташкутарганке (которую давно называют Уштарганкой). Где-то, здесь как сказал нам Калугин, 26 октября 1 842 года Никифор Сюткин (в поселке есть улица его имени) выкопал свой знаменитый самородок весом 36 килограммов 21 грамм. Еще раньше, в 1824 году, в сентябре, сюда приехал царь Александр I, здесь он "попытал счастья" и нашел свой самородок — "подкидыш".
С неказистой Уштаргайки, малого притока Миасса, началась в нашем краю золотая лихорадка. Уштарганка ошарашила своими находками. На этой речушке из ста пудов песка извлекали до пуда золота. Клады Уштарганки были сказочно щедры, будто кто-то нарочно припрятал тут золотые самородки, бывало, за один день находили их по нескольку штук.
Что ж, признаться, было отчего голове кругом пойти: золото под ногами. Путешественник М.Круковский в путевых очерках, относящихся к 1909 году, так описывает те события: "Это было лихорадочное время; всяк спешил в окрестности Мияса: предприниматель, золотоискатель, рабочий, торговец. Жизнь кипела ключом. Многие из хлебопашцев покинули свои поля, над которыми веками проливали пот и бросились на более прибыльное, хотя и более тяжелое дело добывания из земли красивого, дорогого золота. А вместе с золотом появились в крае беспросветное пьянство, кражи, убийства, отчаянная гульба и нищета".
Много золота взяли на Миассе, но не все. И поныне в песке, который намывают речные воды, где ни копни, — есть золотые крупицы. В свое время создатель булата П.П.Аносов выяснил, что в песках золота в 131 раз больше, чем выделяется при промывке. И потому он как истинный металлург, взялся плавить песок в тиглях, доменных и медных печах Миасса. Он получил "золотистый чугун", сплав истинно уральский, из которого золото вытравил кислотой. Правда, метод Аносова практика не приняла: дороговато. Но вполне вероятно, что потомки вспомнят о золотистом чугуне.
Сегодня и о желтом золоте "забыли". Теперь поселок держится на другом золоте, на черном, на нефти и газе — тут находится линейная диспетчерская станция, насосы которой гонят по трубам новые богатства недр, пока они есть...
Река Миасс и без золота — золото, а с золотом и вообще цены ей нет. Правда, ну, что едва не погубило. Охваченные золотой лихорадкой, люди, конечно, и в грош не ставили речушку Уштарганку, приток Иремель или даже сам Миасс: рек много, а россыпей — поди найди. С годами не сказать, что падал престиж золота, зато все более ценится чистая вода. Теперь мы сожалеем, что портили реку, даже сердиты за то. И верно, как бы не пришлось нам на золото покупать чистую воду.