В субботу, когда народ собирался в баню, Чулкова и Запястина снарядили в рейс. На буровых Пашшора кончился барит, технологическое сырье. Это обстоятельство могло остановить работы и сорвать квартальный план. Начальник нефтеразведывательной экспедиции лично обратился к начальнику Челябинской сводной колонны. И вот ЗИЛы вышли в рейс.
На улице зажгли фонари. Опускались довольно плотные сумерки -было три часа дня. На бурскладе ждали грузчики в защитных фуражках, в резиновых нарукавниках, они быстро загрузили кузова мешками с ядовитым химпродуктом. Машины на скорости вышли из промзоны.
Желтоватый свет из барачных окон лежал на гребнях сугробов. Крутой спуск к переправе через Печору был обезопасен вешками. На противоположном берегу стоял заснеженный вековой бор. За ним зимник поднялся на приличную насыпную дорогу. Чулков шел ведущим и продолжал разгонять машину. Плотные и скользкие мешки в кузове промерзли и терлись друг о дружку, уплотнялись. Наст под колесами ЗИЛа тонко и певуче звенел, стало быть, мороз опускался к пятидесяти градусам.
Николай Чулков прочистил проталинку на стекле, поглядел в зеркало заднего обзора. Запястий шел следом, как привязанный, не сокращая дистанцию и не отставая ни на десяток метров. Чулков был удовлетворен работой магнитогорца. Дельный напарник на зимнике - это лишний шанс на выживание. Обычно Николай ходил в рейсы с челябинцами, а Николай Запястий, естественно, с магнитогорцами, но срочный рейс - особый случай.
Большой лес остался за рекой Кожва. ЗИЛы опять были на зимнике и шли мимо еловых грив и березовых островков. Небо стало звездным, чуть малахитовым, с белесыми разводами. Каждую неровность на зимнике обозначала резкая тень, это позволяло своевременно реагировать, осаживая машину.
Чулков привык к ночным рейсам, работая на тундровых зимниках. Он подробно знал путь от стоянки до Пашшора и дальше до буровых на реке Шапкина. Помнил, где чернеют наледи, где зимник переезжают оленеводы, где резкие подъемы и спуски. И вот теперь за Кожвой зимник тянется равниной, местами покрытой еловыми и березовыми гривами, зарослями ивы.
Прежде это был спокойный, ничем не примечательный участок дороги, но недели две назад бензовозки, обслуживающие подбазу в Денисовке и карьер в Юрьяхе, стали замечать в предзакатные часы нечто странное - падение над тундрой неизвестного тела, похожего на приплюснутую суповую миску золотистого, алого или зеленоватого цвета, зависимо от яркости и цвета заката. Каждый вечер в коридоре общежития бензовозчики и водители бортовых ЗИЛов толковали о природе этого летательного аппарата . Кстати, вертолетчики, летающие на Денисовку, видели это странное явление, но ничего определенного о нем не говорили. Николай Чулков лично не видел летающую "миску", но почему-то верил в вероятность встречи с инопланетянами. И предполагал, что реальная встреча едва ли закончится мирно. Ибо те, кто летят к нам с миром, не пренебрегают хозяевами планеты, а как-то представляются.
Вообще, в рейсе Чулков много курил, а думал почти всю дорогу об одном и том же. Мысли растягивались, словно долгая лента с кадрами. Вот и теперь Чулков подумал о странном летательном предмете, стал вспоминать прочитанное когда-то о визитах инопланетян и разглядел впереди нечто похожее на световую голубоватую воронку, раструбом направленную в небо. Километр за километром оставались позади, а луч света впереди не пропадал, но стал несколько покачиваться, указывая на звезды.Началось с того, что сломался теплый ПАЗик с мордой смеющегося оленя на передке. Вместо штатного транспортного средства в Печору послали фургон-хозяйку без отопления, чтобы отвез в интернат ребятам гостинцы и всякую мелочовку для недельной жизни.
- Так они уговорили меня! - оправдывался потом короткий мужик. -
Домой захотели эти вот - старшеклассники... А меня тут вот занесло на отвал, двигатель заклинило. Все беды в строчку! Я доярок на ферму вожу. Зачем мне печка? Нет печки, зачем топор? Без топора какой костер может быть? И луна вон - низкая, мутная, к метели...
Чулков вывалился из кабины. Забыл о пришельцах начисто, тоже запрыгал, закружил, хватаясь за голову. Подъехал и стал Николай Запястий.
- Слушай, народ! - Чулков поднял обе руки. - Сумки, дипломаты, всю ручную кладь - в кузова! Коля, - обратился он к Запястину, - давай сидения в кузова. Весь народ берем в кабины.
Чулков устроил в своей кабине десять старшеклассников. Разложил их, утолкал. В дороге - километров двенадцать - весь этот расклад шумел и смеялся, оттаивая и согреваясь. Николай Чулков крепко держал штурвал, ехал вслепую. Дорогу ему рассказывали те, кто мог хоть как-то глядеть в проталины.
Поездка получилась удивительной. Ребята предупредили, что видят огни Соколовки, немного погодя велели остановиться. Приехали... Школьники выбрались из кабины, разобрали ручную кладь. Сбросили Николаю сидения.
- Шеф, спасибо за помощь! - поблагодарили парни. - Приезжай к нам семгу ловить. Уж мы обеспечим.
Рослая девчонка в беличьей короткой шубке задержалась:
- Дядя, а у вас дети есть?
Николай располагал в Челябинске сыном-девятиклассником и пятиклассницей дочкой.
- Скажите адрес! Я напишу, как вы нас спасали...
Соколовские ребята помчались к поселку, мельчая в ночи. Белые от снега зароды сена стояли чередой, похожие на слонов, покрытых полотном. Бревенчатые бараки Соколовки опустились в сугробы с окнами. Когда-то в них жили ссыльно-переселенцы, обеспечивая продуктами животноводства офицеров и вольнонаемных Печорлага.
Небо было темно-синим в крупных звездах. Луна потускнела от тумана, который собирался в приречных низинах.
Примерно в полночь ЗИЛы пришли в Денисовку, подбазу нефтеразведчиков второй экспедиции. Градусник на вертолетной площадке показывал минус 47.